“Ситуация с казахским языком будет лучше через поколение”

Наш сегодняшний собеседник — Юлай Шамильоглу, профессор и заведующим кафедрой Казахского языка и тюркских исследований Назарбаев Университета. Профессор рассказал нам почему однажды переехал в Казахстан, как и когда познакомился с казахским языком, в чем заключаются особенности его изучения, и что, по его мнению, мешает казахстанцам в его овладении.

Научные интересы профессора Шамильоглу включают в себя теоретические проблемы истории тюркских языков и культур Ближнего Востока и Центральной Евразии, социально-экономическую историю Ближнего Востока и Центральной Евразии в период средневековья (в частности, история Золотой Орды), историю тюрко-исламской цивилизации, современные интеллектуальные движения среди (мусульманских) тюркских народов. Профессор является специалистом в области тюркских языков и филологии, преподавал курсы по старотурецкому, чагатаю, и оттомано-турецкому, а также азербайджанскому, узбекскому, уйгурскому и казахскому языкам.

Расскажите немного о себе. Как вы пришли к изучению тюркских языков и культур?

Я родился в 1958-м году в Нью-Йорке, мои родители по происхождению — казанские татары. Татарский — это мой первый язык, и я выучил английский благодаря телевизору. Со временем я заинтересовался изучением других языков, в том числе тюркских языков. По череде случайностей, я начал изучать турецкий в Колумбийском университете. Один из моих преподавателей был очень уважаемым ученым-тюркологом, и благодаря ему я глубже заинтересовался не только турецким, но и историей Евразии. Я очень заинтересовался тюркскими языками, и много времени проводил за самообразованием. В 1980-х  работал в университете Индианы, где я преподавал азербайджанский, уйгурский, узбекский. И в 1989-м перешел в университет Висконсина, где и вышел на пенсию в 2017-м. И я помню, что читал тогда много о тюркских языках, я читал лекции на эту тему.

Когда вы начали изучать казахский язык и почему решили учить его?

Помню, что я познакомился с казахским языком через Иштвана Конгур Мандоки, знаменитого венгерского тюрколога и его жену, которая сейчас до сих пор живет в Будапеште. Они были первые, с кем я начал говорить на казахском. И когда я перешел работать в университет Висконсина, мы стали организовывать летние курсы по тюркским языкам, и у нас был приглашенный преподаватель по казахскому языку. И он объяснил мне кое-какие особенности казахской орфографии, которые я не мог понять.

После этого, когда уже распался СССР, Казахстан приобрел независимость. И Казахстан стал заключать различные международные соглашения, одним из которых стало соглашение по передаче ядерного арсенала России. И таким образом, в 1992-м году я был приглашен государственным департаментом США в качестве эксперта по тюркским языкам для верификации казахской языковой версии этого соглашения. И начиная с того момента, мне пришлось очень быстро научиться казахскому, потому что я работал со сложными юридическими документами.

Как можете описать свои первые впечатления от его изучения? Где практиковались говорить?

В то же время я преподавал узбекский язык в университете Висконсин-Мэдисон, и я помню, что тогда я сказал в университете, что казахский важнее стратегически, и мы стали нанимать преподавателей по казахскому, и в какой-то момент, я сам стал тоже преподавать казахский. И если до этого мне больше приходилось иметь дело с письменным казахским, именно преподавание дало мне возможность почувствовать себя увереннее в разговорном. И я приезжал все чаще и чаще в Казахстан, первая моя поездка была в 1990-м году. Я приезжал с лекциями в 2000-х в Уральск, потом в ЕНУ, в КазНУ. Далее, в 2010-м, я консультировал своих казахстанских коллег по новому тогда проекту — созданию университета международного уровня, Назарбаев Университета. Я приезжал часто на различные конференции, и наконец, в 2016-м году я получил приглашение работать в НУ.

По вашему мнению, что мешает казахстанцем в овладении государственным языком? В чем сложность и как ее можно решить?

Это очень важный вопрос. Я много раз отвечал на этот вопрос, и говорю еще раз: мы не должны забывать об исторических предпосылках. Казахстан — страна, которая была частью СССР, а ранее — Российской империи, своего рода колонией. И мы видим похожую ситуацию в южной Азии — возьмите Гонконг, который был колонией Великобритании, к примеру. Там английский до сих пор считается более “престижным”, чем местный язык. И также здесь, в свое время “престиж” казахского языка был меньше, чем “престиж” русского. Поэтому то, что происходит сейчас — это отголоски той ситуации, которая происходила в 20-м веке. Но я вижу, что ситуация меняется, меняется в лучшую сторону, сейчас в Алматы, в Нур-Султане мы слышим на улицах все больше и больше казахской речи, и мне есть с чем сравнивать — я был здесь в 90-х, и я работаю в Казахстане сейчас, поэтому, я думаю, что уже через поколение ситуация с казахским языком будет еще лучше.